Мы продолжаем серию статей произошедшего глазами польского аргентинца, историка и офицера Андреса Чованчака.

КАТЫНЬ

1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу, что стало началом Второй мировой войны. После этого ужасного события 17 сентября, произошло нападение СССР и Польша сражалась одна на два фронта против двух сильнейших держав того времени.

6 октября прекратило сопротивление последнее крупное боевое объединение польской армии, Оперативная Группа Полесье генерала Клееберга. Стоит отметить, что Польша, сражаясь против Германии и Советского Союза, в полном окружении без помощи других стран выдержала 36 дней.

Катынь — это лес, находящийся сейчас в России, примерно в 20 км к западу от Смоленска и в 430 км к западу от Москвы. В 1940 году здесь произошла жестокое убийство тысяч польских офицеров.
Сталин хотел уничтожить как можно больше польской интеллигенции.

Могилы были обнаружены в 1941 году, после того как немцы захватили соседний город, но факт этого преступления советской власти стал известен только через два года.

Часть польской армии сумела уйти на запад, чтобы продолжить борьбу, часть была взята в плен немцами, а часть — советскими войсками, как мой дед и его брат.

Открытие произошло случайно. Огромная стая волков бродила по этому месту, и немецкий офицер Рудольф Кристоф Фрайхерр фон Герсдорф приказал группе солдат уничтожить её.

Вон Герсдорф был аристократом, который презирал Гитлера, он пытался его убить, план провалился, но он не был раскрыт, и чтобы не вызвать подозрений, отправился на восточный фронт.

Именно он нашел кости, которые буквально вылезали из земли, и огромный крест из берёзы на этом месте. Его поставили местные жители, которые знали об убийствах.

Все трупы имели пулю в затылок. Немцы сразу поняли, что это была резня, организованная и проведённая русскими. Русские солгали, сказав, что убийцами были немцы,  их союзники, особенно США и Великобритания, промолчали, потому что им был нужен Сталин как союзник, а не как презираемый противник из-за 22 000 польских трупов. Сталину же было безразлично, сколько русских или других погибнет на фронте, в отличие от союзников.

Немцы провели эксгумацию и привлекли в качестве свидетелей военнопленных разных национальностей, включая поляков, чтобы следить за процессом.

Во время эксгумации произошел примечательный случай: немецкий полковник-медик спросил польского капитана-медика: «Сколько времени, по-вашему, эти тела находятся здесь?»

Капитан ответил с точностью до месяцев. Тогда полковник спросил, как он смог определить время с такой точностью, и тот ответил, что был учеником его кафедры судебной медицины в Берлине до войны.

13 апреля 1943 года немецкое информационное агентство объявило по радио в Берлине об обнаружении массовых могил, где было убито большое количество польских офицеров советскими силами.

Правительство Польши в изгнании обвинило русских в этой резне, те, в свою очередь, обвиняли немцев, при этом никогда не позволяя Международному Красному Кресту провести расследование.

Необходимо добавить, что семьи жертв никогда не получали официального подтверждения произошедшего до 1990 года.

В нашей переписке с семьёй моего деда в Польше, эта тема обходилась стороной, чтобы избежать возможных репрессий против них, в коммунистические времена письма часто вскрывались и просматривались цензурой.

В Польше ситуация была ещё более болезненной, потому что даже намекнуть на то, что Советский Союз ответственен за эту резню, было нельзя. За границей польская диаспора постоянно проводила митинги и мессы в память об этом геноциде. В Польше слово «Катынь» нельзя было произносить, если только не сопровождалось датой 1941 года вместо 1940 года, чтобы обвинять в этом злодеянии немцев.

Только в Страстную пятницу (13 апреля) 1990 года, спустя пятьдесят лет после резни, Михаил Горбачёв официально признал ответственность Советского Союза за преступление в Катыни. Наконец, спустя столько времени, можно было говорить о этом без страха в Польше.

В моём детстве слово Катынь было синонимом печали.

Старший брат моего деда по материнской линии, капитан Ежи Быховец, был одним из польских офицеров, убитых в этом месте.

Взрослым я смог узнать о своём дяде, что было бы более справедливо, если бы мой дед Николай (тоже капитан польской армии) узнал о своём брате, первом польском офицере, отправленном в Катынь. Мне посчастливилось получить доступ к документам, которые, когда я впервые прочитал их, почувствовал одновременно глубокую гордость и великую грусть, потому что мой дед никогда не узнал, какое уважение его брат получал от начальства и подчинённых.

• От начальника полка: «Не беспокойтесь о северном фланге, его защищает капитан Быховец».
• От капитана Быховца начальнику полка: «Капитан Быховец просит начальника полка, чтобы раненые пленные немцы, сдавшиеся ему, получили лучшее медицинское обслуживание, какое только возможно».
• Капитан Быховец: «Лучший начальник роты полка».

В 1939 году, когда ситуация стала невыносимой, мой дядя не оставил своих людей на произвол судьбы. Кто хотел, мог вернуться домой, а кто хотел, мог следовать за ним и продолжать борьбу; почти все его люди последовали за ним, однако их перехватили советские войска, и им не оставалось ничего другого, кроме как сдаться.

Все офицеры были отправлены на восток, в советские лагеря для военнопленных. Изредка наша семья получала письма, даже в одном из них Ежи писал, что ходят слухи, что всех освободят. Однако в один момент письма перестали приходить, и больше о нём ничего не было известно. Через 50 лет мы подтвердили наши подозрения, что он был расстрелян.

Я думаю, что когда правда стала известна, наконец, призраки Катыни смогли обрести покой.

Андрес Чованчак
Вице-президент Союза поляков в Аргентинской Республике

Андрес Чованчак — инженер-технолог, младший лейтенант (резерв) аргентинской армии и официальный переводчик польско-испанского языков, является автором более 200 статей по истории Польши, консультантом по Второй Мировой войне, а также провел множество конференций и семинаров по истории Польши.