10/02/1940 в 04:00 началась одна из самых трагических акций Второй мировой войны:
от 1,2 до 1,5 миллиона поляков, проживавших на оккупированных Советским Союзом территориях, были депортированы в Сибирь. Каждый десятый из них погибли в пути, а к 1946 году умерла половина.
Раннее утро 10 февраля 1940 года в восточной Польше, которая в то время была оккупирована Советским Союзом, было особенно холодным. В некоторых местах температура достигала -30 °C (тем, кто живет в Буэнос-Айресе, трудно представить последствия таких погодных условий, я же лично испытал на себе действие -32 °C; менее чем через 2 минуты после снятия перчаток я почувствовал боль, которая буквально «пронзила» мои руки).
В сотнях польских домов раздавались крики: «Советская власть, открой дверь». С 4:00 того рокового дня начнется массовая депортация сотен тысяч польских семей в Сибирь.
1940 год стал трагическим для Польши.
1 сентября 1939 года Германия вторглась с запада, севера и юга, а 17 сентября 1939 года Советский Союз вторгся с востока. Страна была разделена между немцами и русскими.
Хорошо известно, особенно благодаря кино и телевидению, насколько жестокой была нацистская оккупация, но мало что известно о советской оккупации. Большую часть того, что я собираюсь рассказать вам, я услышал в детстве от тех, кто прошел через этот ад, но сегодня, когда я стал отцом, я потрясен гораздо больше, чем тогда, когда впервые услышал об этом.
Советские солдаты входили в польские дома, начиная с тех, которые, как они предполагали, могли стать рассадником сопротивления оккупации, то есть учителей, профессоров, государственных служащих, врачей, юристов, бухгалтеров, инженеров, полицейских, священников и так далее.
Процедура была проста: под угрозой применения огнестрельного оружия они приказывали всей семье одеться и взять с собой некоторые вещи: документы, деньги, одежду, еду, кастрюли и сковородки, инструменты для обработки земли. В зависимости от желания того, кто проводил эту процедуру, можно было забрать от 10 кг на человека до 500 кг вещей на семью.
Затем их отвозили на железнодорожные станции – одна из них находилась в городе Любомль (сегодня территория Украины), – не говоря о конечном пункте назначения. За спиной оставляли имущество семьи и все ее вещи, которые они больше никогда не увидят. Их посадили в вагоны, которые предназначались не для пассажирских перевозок, а для перевозки скота, политических заключенных и солдат в нечеловеческих условиях.
В общем, у них был небольшой вагон, в некоторых случаях – импровизированные койки, на которые могли забираться дети и женщины. Остальные путешествовали, теснясь на полу. У них также было отверстие в полу для туалета.
Я пытаюсь понять отчаяние родителей и представить себя в такой ситуации с женой и дочерью, и меня просто бросает в дрожь.
Как только вагоны заполнялись, поезд отправлялся, и путешествие могло длиться несколько дней. Еда состояла в основном из тех продуктов, которые каждая семья могла взять с собой (в некоторых случаях советские солдаты доброй воли тайно предупреждали несчастных пассажиров, чтобы они брали с собой как можно больше еды). Воду добывали, растапливая лед, просачивающийся сквозь щели в вагонах.
Время от времени поезд останавливался, как правило, из-за затрудненного движения вперед, поскольку пути были занесены снегом. На этих остановках пассажирам давали немного хлеба и супа.
Что касается продолжительности путешествия, то здесь мнения расходятся. В некоторых случаях оно длилось до 20 дней, многие рассказывали, что во время пути потеряли счет времени.
Медицинской помощи не было, и если у кого-то подозревали заразную болезнь, его отделяли от группы, и его судьба была неизвестной (скорее всего, его расстреливали или оставляли умирать в бесконечной белой пустыне, что неизбежно приводило к смерти). Трупы тех, кто умер от того, что не считалось заразной болезнью, оставляли в вагоне, чтобы пересчитать их по прибытии в пункт назначения.
Если поезд останавливался на станции с близлежащей деревней, население созывалось, чтобы посмотреть на «польских мещан», которые во многих случаях были такими же нищими, как и советские люди.
Конечным пунктом назначения по железной дороге были некоторые важные советские города, такие как Архангельск, расположенный в устье Двины на Белом море. Но оттуда нужно было долго идти пешком (в открытых грузовиках ехали только женщины и маленькие дети).
Тех, кто не мог идти, оставляли на обочине дороги, где они замерзали насмерть, а их трупы поедали дикие животные. В течение многих лет находили человеческие останки, которые должны были принадлежать «депортированным» полякам. После бесконечной прогулки их везли на санях, запряженных оленями, к месту назначения, и Йожма была одним из них.
Я предлагаю читателям погуглить (в картинках) имя Йожма (по-польски Jożma с точкой над z). Вы будете удивлены, увидев только фотографии могил, но если вы попытаетесь определить местоположение с помощью Google Earth, у вас ничего не получится.
Стоит отметить, что только в этом адском путешествии погибло 10 % «депортированных».
Прибыв на место назначения, «депортированные» становились дешевой рабочей силой для коммунистического режима. Как ни странно, отсутствие организации не принесло системе больших выгод (как, например, нацизм) и превратило жизнь депортированных в адское испытание.
Одной из характеристик этих широт, помимо огромного холода (температура около -40 °C зимой – обычное явление), является продолжительность дня и ночи. Зимой солнце светит всего несколько часов, а летом почти не бывает ночи.
В этих «центрах заключения» правила были строгими и нелепыми. Запрещалось ловить рыбу, охотиться, собирать грибы в лесу, уходить далеко от учреждения и многое другое. Соблюдение этих предписаний гарантировало смерть от голода. Разумеется, никто их не выполнял. Самым тяжелым испытанием для депортированных был именно голод, и даже голодная смерть.
Здесь все рассказы до боли совпадают: потеря веса была такой, что «депортированные» превращались в кожу и кости, а недостаток витаминов, особенно витамина А, приводил к ночной слепоте, когда люди теряли видимость при незначительном снижении освещенности. Это заболевание представляет собой нарушение, при котором палочковидные клетки сетчатки глаза постепенно теряют способность реагировать на свет. Не менее серьезным было состояние легких.
Голод даже граничил с безумием: голодающие теряли способность думать о чем-либо, кроме еды. Другим большим кошмаром были вши и клопы, особенно у детей, которые чесались и вызывали язвы, которые никогда не заживали. Гигиена практически отсутствовала, но, согласно некоторым рассказам, со временем обоняние привыкает и человек перестает воспринимать свой или чужой запах.
Летом было больше возможностей добыть еду, но все вокруг было нашпиговано комарами-переносчиками болезней и такими мелкими насекомыми, что их невозможно было отфильтровать даже с помощью плетеной проволоки. Один из способов добыть еду – не объявлять умерших и сохранить свой небольшой паек.
Позже с Запада стали приходить посылки с продовольствием для поляков, но большинство из них не доходили до адресатов и разворовывались советскими властями.
Однако, по крайней мере, для части «депортированных» все изменилось. 22/06/1941 года лучший и наиболее уважаемый союзник Сталина, Адольф Гитлер, отдал приказ о проведении операции «Барбаросса» и начал вторжение Германии в Советский Союз.
Стоит отметить, что Иосиф Сталин был настолько уверен в своем союзе с нацистами, что, несмотря на советы своих генералов, не только вывел огромное количество войск на запад, но и, когда ему сообщили, что немцы атакуют его базы, первым делом приказал не открывать ответный огонь, так как это наверняка было ошибкой.
Стоит отметить, что помимо депортированных гражданских лиц, было огромное количество польских солдат, заключенных в различных лагерях, среди них был и мой дед по материнской линии, капитан Миколай Быховец. Им повезло больше, чем 25 700 офицерам, убитым НКВД, сталинской политической полицией (эта цифра включает 4443 офицера, расстрелянных в Катыни, среди которых был и мой двоюродный дед капитан Ежи Быховец).
После нацистского вторжения Сталин понял, что поляки будут гораздо полезнее для него в борьбе с немцами, чем голодающие в Советском Союзе.
17 августа 1941 года в Лондоне был подписан договор Сикорского-Майского между премьер-министром Польши в изгнании генералом Владиславом Сикорским и советским послом Иваном Майским.
Договор «амнистирует» «депортированных» поляков и разрешает сформировать 2-й польский армейский корпус, командиром которого станет генерал Владислав Андрес.
Командование этим военным подразделением было размещено в Казахстане, что объясняется огромным количеством депортированных в этом регионе и относительной легкостью получения британских и американских поставок без их разворовывания советскими властями. Поляки приезжали со всего Советского Союза, чтобы записаться на службу.
Генерал Андерс, желая улучшить условия жизни этих людей, старался как можно скорее переправить их в Иран, и ему удалось это сделать в ноябре 1942 года. Солдаты 2-го корпуса показали выдающиеся результаты в Италии, особенно в битве при Монтекассино, и многие из нас, поляков, родившихся в Аргентине, являются их прямыми потомками.
Поляки, которые не успели вовремя присоединиться к генералу Андерсу, влились в ряды 1-го корпуса генерала Берлинга, который напрямую зависел от Советов. Многие молодые люди не были допущены к службе, поскольку не соответствовали единственному требованию – весить более 32 кг.
Судьба семей солдат Берлинга была гораздо суровее, ведь им, как правило, приходилось оставаться в СССР до 1946 года. Однако многие из «депортированных» поляков так и не смогли вернуться, а многие их дети остались там и по сей день.
По оценкам, в СССР было депортировано более 1,5 миллиона поляков, половина из которых умерла.
Статья написана на основании интервью с Андреcом Чованчаком
вице-президентом Союза Поляков в Аргентинской Республике.